Традиции демонов - Страница 10

— Мы рады приветствовать в нашем городе российскую делегацию, представляющую ваше великое государство и такую известную компанию, как… — он запнулся, повернул голову к вице-губернатору, сидевшему с правой стороны.

Тот поднялся и, чуть запинаясь, подсказал:

— «Южнефтегазпром».

— Да, именно компания «Южпром», — сократил название компании губернатор, махнув рукой своему заместителю и разрешая ему садиться, — мы рады, что вы нашли возможным прилететь сюда и принять участие в этом тендере.

— Мы не знали, что у вас объявлен тендер, — вежливо произнес Фархад, — поэтому нам кажется, что мы оказались не совсем на равных позициях с американцами и англичанами. Ведь мы готовились к переговорам, считая, что тендер — это обычная инсценировка для строителей, чтобы они могли заключить с нами договор и приступить к освоению денег. Но, прибыв в Басру, мы узнали, что вместе с нами в тендере и переговорах участвуют американская компания «Эксон мобил» и английская «Бритиш петролеум». Согласитесь, что это несколько меняет наши планы.

— Напрасно, — энергично возразил губернатор, — вы же знаете, какое это опасное место. Болотистые поля, непроходимые топи, луга, заболоченные реки. И ни одного шага в сторону, иначе вы попадаете к нашим вечным друзьям фарсам, а Иран не склонен вас выдавать. Конечно, если вы не американцы и не англичане. Но я понял, что среди вас нет ни англосаксов, ни евреев.

— Нет, — кивнул Сеидов, — но это не меняет характера наших отношений. Насколько нам удалось узнать, главным судьей в этом тендере будет американец Сайрус Бантинг, а это уже игра не по правилам.

— Он профессор университета, — пробормотал губернатор, — и мы вполне доверяем его мнению.

— А также мнению всех остальных членов делегации, — продолжил Фархад. — Я понимаю ваши опасения, господин губернатор. Но и вы должны понять нас. Проделать такой путь, чтобы узнать об американской и английской заявках…

— Ничего еще не потеряно, — сказал губернатор, — мы надеемся, что вы предложите нам лучшие условия тендера.

— А господин Бантинг их честно оценит, — закончил Сеидов, — мы в этом не сомневаемся. Если вы разрешите, мы сегодня вылетаем в этот район.

— Конечно, — согласился Нувайри, — вертолет мы вам предоставим.

На этом переговоры были закончены. Делегация вышла гуськом. Все понимали, что переговоры закончились, еще не начавшись. Даже те, кто совсем не понимал арабский язык.

— Все по своим местам, — жестко приказал Сеидов, — мы вылетаем в район освоения. Госпоже Гацерелия и госпоже Сизых остаться в отеле и подготовить все документы. Мы вернемся поздно, возможно, очень поздно.

Он видел, что Алена хотела возразить, но он не дал ей ни одного шанса, повернувшись и усаживаясь в первый автомобиль. Через полчаса вместе с выбранными членами группы они поехали в аэропорт, чтобы вылететь на юг. Все пятеро мужчин переоделись в камуфляжную форму и получили жесткие инструкции, как именно себя вести. После чего отправились в аэропорт, где их ждал вертолет.

Вместе с ними полетел представитель губернатора Муслим Вюсал. Очевидно, среди его предков были выходцы из Африки, он был темнокожий, с курчавой головой, полными губами. Ему было около тридцати, и он делал стремительную карьеру, работая уже в канцелярии самого губернатора провинции.

Пока вертолет летел к выбранному месту, Муслим Вюсал показывал на участки, рассказывая о каждом из них. Фархад смотрел вниз. Он не мог вспомнить ничего из своего прошлого. Прошло столько лет, целая жизнь. И здесь все слишком сильно изменилось. Он подумал, что еще больше изменилась и его судьба, его жизнь. Двадцать два года назад он был представителем великой страны, которая казалась незыблемой и сотворенной на вечные времена. Молодой доктор наук мечтал на практике проверить свои теоретические изыскания. Ему тогда все казалось не слишком серьезным, даже война между Ираном и Ираком была каким-то внешним событием, не задевавшим его лично. Или его семью. Но все изменилось за эти годы. Великая страна распалась, он остался без работы, вынужденный подрабатывать в банке и читать лекции студентам за унизительные гроши. После военных действий в Карабахе противостояние началось и в обеих соседних республиках. Особенно больно оно ударило по интернациональным семьям, таким, как у него, где он, азербайджанец, был женат на армянке Карине Газарян.

В девяностом он получил перевод в Москву. Успел тогда оформить себе квартиру, даже продать собственное жилье в Баку, чтобы купить большую квартиру на Остоженке. Но затем был декабрь девяносто первого и распад страны. Потом были события осени девяносто третьего, когда в Москве танки устроили расстрел собственного парламента. Потом была война в Чечне, ненависть ко всем «черным», которая автоматически перекинулась на азербайджанцев, грузин, армян, осетин, лезгинов, на всех представителей многочисленных кавказских народов. Потом было унизительное существование в банке, августовский дефолт девяносто восьмого, когда казалось, что весь мир просто рухнул. И, наконец, слабая надежда на подъем экономики в начале двадцать первого века, первые успехи на работе и переход в компанию «Южнефтегазпром», где он стал сначала руководителем сектора, затем заместителем заведующего отедлом, начальником геологического отдела и, наконец, вице-президентом компании.

Вертолет летел достаточно низко, чтобы увидеть сожженное оборудование, места прежних боев, разрушенную террористами инфраструктуру, искусственные нефтяные озера, появившиеся в результате утечки нефти из труб. Он знал, что капля нефти убивает все живое на пятьдесят лет. И понимал, какой именно вред причиняют эти разлившиеся нефтяные пятна экологии, флоре и фауне на юге Ирака.