Традиции демонов - Страница 28

— Они в коридоре, — терпеливо повторила Алена, — их прислал начальник полиции для твоей охраны.

Он положил трубку, подошел к дверям, открыл их и выглянул в коридор. Оба офицера поднялись при его появлении. Они были в штатском.

— Добрый день, — поздоровался Фархад, — кто вы такие?

— Нас прислал уважаемый Халид Джалил, — доложил один из офицеров, — чтобы мы охраняли вас.

— Ясно. Сейчас ко мне придет моя помощница. Пропустите ее.

Он закрыл дверь. «Только этого не хватает. Представляю, что мне скажут в Москве, — подумал Фархад. — Мало того, что устроил здесь скандал, так еще и потребовал личную охрану». Он включил свой мобильный, который был отключен. И сразу услышал звонок. Он посмотрел на телефон. Очевидно, на другом конце была задана функция — сразу соединиться с ним, когда он включит свой аппарат. Это был номер телефона Бориса Александровича Вайнштейна, президента компании «Южнефтегазпром».

— Добрый вечер, Фархад Алиевич, — начал Вайнштейн, — что у вас случилось? Уже все информационные агентства передали о сенсационной речи вице-президента нашей компании, который призвал к единству мусульман всего мира. Я даже не подозревал, что вы такой верующий радикал.

— У меня не было другого выхода, — попытался объяснить Сеидов, — дело в том, что вместе с нами на переговоры прибыли представители компаний «Эксон мобил» и «Бритиш петролеум».

— Они примут участие в тендере? — не поверил Вайнштейн.

— Уже подали свои заявки, — пояснил Сеидов, — мы до последнего момента старались не верить в эти сообщения. В комиссию по оценке наших заявок входит вице-премьер иракского правительства и мистер Сайрус Бантинг, известный вам специалист из Техаса. И они уверяли нас, что все будет честно. Я понял, что единственный выход — это устроить подобный скандал и воспользоваться своим небольшим преимуществом. Ведь, в отличие от руководителей делегаций обеих компаний, я мусульманин. Вот поэтому я и позволил себе выступить с несколько необычных позиций.

— Это было достаточно рискованно, — укоризненно произнес Вайнштейн, — кто-то из них мог вспомнить фамилию президента вашей компании, и тогда весь ваш пафос ушел бы в никуда.

— Не мог, — улыбнулся Сеидов, — у них другой образ мышления. Они не могут сыграть на том, что наш президент компании еврей. Для американцев и англичан подобное обвинение просто немыслимо. Им бы и в голову не пришло ничего подобного, даже если они вспомнили, кто у нас президент компании. Там считается неприличным проводить различия между людьми по такому признаку. Вот поэтому я и решил выступить. Если американцы решили немного слукавить, то почему нельзя и нам играть по их правилам?

— Я вас понимаю. Но будьте осторожны. Это очень опасная игра.

— Будем надеяться, что моя речь произвела должное впечатление. Им будет трудно объяснить, почему они отклонили заявку, которую подал их единоверец и потомок семьи «сеидов», и почему они принимают заявку у «кяфуров» — безбожников.

— По-моему, местное солнце на вас плохо действует, — рассмеялся Вайнштейн, — в любом случае, будьте максимально осторожны. Ни один контракт не стоит того риска, которому вы можете подвергнуть себя и членов вашей делегации. Всегда помните об этом.

В дверь постучали. Он подошел и открыл дверь, впуская Алену.

— С кем ты разговаривал? — спросила она. — Я слышал, как ты говорил.

— Позвонил Борис Александрович, — объяснил он.

— Ругался?

— Нет. Скорее наоборот, был добродушен и шутил. Он достаточно опытный и умный человек, понимает, что иначе было нельзя.

— Ты ему сказал, что у тебя теперь личная охрана?

— Нужно было сказать. Он бы тогда перестал шутить. Ты не в настроении? Наверно, не выспалась, — пошутил он.

— Нет. Не поэтому, — она подошла к окну, посмотрела вниз. Затем зашла в ванную комнату, включила воду и позвала его к себе.

— Это новая игра? — не понял Фархад, входя в ванную.

Она закрыла дверь.

— У нас много проблем, — сказала она под шум льющейся воды.

— Это у американцев сейчас проблемы. А у нас они уже закончились, — возразил Сеидов.

— Я говорю не о нашем тендере, — возразила Алена, — я получила сведения из Москвы. В нашей группе есть чужой, который информирует другую сторону о всех наших передвижениях и переговорах.

— И я знаю, кто это такой. Твой друг Михаил Гладков. Он одновременно работает и на нашу… — она покачала головой, и он вставил другое слово, — журналистику, и на наших дипломатов.

— Нет, — возразила она, — это кто-то другой.

— Тогда больше некому, — удивился Фархад, — все четверо работают в нашей компании. И, в отличие от тебя, работают уже давно. Насколько я понял, все четверо очень хорошие специалисты, если их отправили в такую сложную командировку.

— Ты не можешь быть серьезным? — спросила она с досадой. — Это не шутки. Я тебе говорю, что в нашей группе есть чужой, который информирует о каждом нашем шаге, обо всех наших переговорах.

— Кто? — спросил Сеидов.

— Не знаю. Я пришла к тебе посоветоваться. Может, ты что-то заметил. Необычное поведение кого-нибудь из этой четверки. Головацкий — геолог, он работал в разных странах, его могли завербовать. Гацерелия — дипломат. Она тоже раньше работала в МИДе, а уже затем перешла к нам на работу в компанию. Кажгалиев — переводчик, он часто встречается с иностранцами. Только у Резникова может быть относительное алиби, но все поставки зарубежной техники идут и через него. Значит, у него могли быть связи с иностранцами.